ВМЕСТЕ ЧЕРЕЗ ВСЮ ЖИЗНЬ

Захария и Александра Зимаки с внуком,

солдатом ЦАХАЛа Владимиром, 2004 год

Михаил Ринский

ВМЕСТЕ ЧЕРЕЗ ВСЮ ЖИЗНЬ

С юных лет война связала судьбы Захарии и Александры Зимаков с Беларусью: гетто и партизанский отряд, десятки лет педагогической работы, общественная деятельность по увековечению героических подвигов и жертв Холокоста, возрождение брестской еврейской общины…

ПОЛЬША: ТЯЖЁЛОЕ ДЕТСТВО

Захария Зимак родился в 1920-м в бедной, до отчаяния бедной еврейской семье варшавских безработных. Ошер Зимак и его жена были людьми малограмотными и вовсе не предприимчивыми, как принято считать, когда речь идёт о евреях. И к тому же в семье было шестеро детей. Ошер был готов на любую работу, но удавалось подработать не всегда – на скотобойне, на чёрной работе, а на постоянную ему так и не удавалось устроиться. Жили они в бедном предместье Варшавы, за Вислой. Часто их вообще выбрасывали из квартиры, и тогда приходилось обитать в ночлежке.
Захарие уже с раннего детства приходилось работать: в шесть лет он крутил у хозяина барабан для изготовления мороженого, в десять – подрабатывал в пекарне, когда была работа, особенно – накануне песаха.
Дома родители говорили на идише и польском. Учиться Захария начал в польской школе – он там был единственным евреем в классе, так что до третьего класса мальчику пришлось терпеть издевательства. К концу третьего обстановка сложилась так, что, останься Захария в школе буквально лишний день, - его могли изувечить, а может быть и того хуже… Захария больше не вернулся в эту школу, а пошёл за Вислу, где была польская государственная школа для еврейских детей, даже раз в неделю преподавали иудейскую историю. Здесь учиться было уже спокойнее, и хотя у бедного полуголодного мальчика не было даже многих учебников, но ему помогли способности. Захария не только окончил 7 классов, но его успехи были отмечены. По результатам тестирования ему дали направление от Института психологии в экспериментальную гимназию, которой руководил еврей, доктор философских наук и права Рудольф Талбеншлаг. Он очень хорошо относился к Захарии и, чтобы тот мог как-то прокормить себя, рекомендовал его богатым родителям, и Захария репетировал их детей, прежде всего по математике.
Ещё учась в школе, Захария часто общался с детьми из расположенной неподалеку колонии, которую возглавлял знаменитый Януш Корчак, известный не только как выдающийся педагог, но и как человек, который разделил судьбу своих воспитанников, отправленных немцами в крематорий. В дальнейшем, работая директором детского дома, Зимак внимательно изучал и применял методы Корчака, наряду с методикой Макаренко, в своей работе с детьми.
В период учёбы в гимназии Захария активно включился в работу еврейской молодёжной сионистской организации «А шомер а цаир» - «Молодые стражи», левой, несколько романтической. В этой же организации состояла и Александра Моджевская, учившаяся в другой гимназии, с техническим уклоном. Отношения молодых людей сложились и окрепли уже в этот период, но в их молодёжной организации не признавали официальных браков, так что личные и интимные отношения основывались на дружбе и доверии.
До лета 1939 года Захария успел закончить четыре класса гимназии и один курс лицея естественных наук, который был на базе этой же гимназии. Александра, которая на два года моложе Захарии, как раз заканчивала гимназию. Но…началась война.

1939 – 41 ГОДЫ. БЕЛОРУССИЯ

В первый же день войны, 1сентября 1939-го, стальной кулак вермахта нокаутировал не готовую к современной войне Польскую армию. Захария, как и его друзья по «А шомер а цаир», тут же вступил в ряды ополчения, но оно в первые же дни развалилось, как и вся армия. Под обстрелом немецких самолётов разрозненные группы ополченцев двинулись на восток, рискуя оказаться в плену у опережавших моторизованных частей вермахта.
После недельных скитаний, голодные, оборванные, добрались до западно-белорусского местечка Косово. Никто их здесь не принимал радушно, так что Захарие повезло, когда один местный еврей прихватил его с собой в деревеньку Альба, где еврейская сельская семья Резников, арендовавшая здесь несколько гектаров земли, тепло его приняла: одели, обули, как могли. Захария начал было включаться в их нелёгкий крестьянский труд. 17 сентября 1939-го части Красной армии вступили в Западную Украину и Западную Белоруссию, и еврейские беженцы воспрянули было духом: новые власти провозглашали полное равенство, борьбу с антисемитизмом. Но очень быстро всё встало на свои места: началось с ограничения мелких частных собственников – владельцев лавок, мастерских, пекарен. Затем начали эшелонами отправлять на поселения и в лагеря беженцев и местных, отказывавшихся принять советское гражданство.
Но Захарией продолжал владеть молодёжный энтузиазм. Тем более, что, к взаимной радости, Александре удалось найти его здесь. К тому же, их обоих направили на работу в школы, правда – в разные деревни. Захария стал преподавать математику в еврейской школе, где уроки велись на идише. Затем окончил курсы учителей семилетних школ, где изучались русский, белорусский и история партии, и был направлен снова в деревенскую школу. Александра продолжала заведовать школой в другой близлежащей деревне. Но только-только начавшая складываться жизнь была прервана новым фашистским вероломством: немцы напали на Советский Союз.

1941-42 ГОДЫ. ГЕТТО

Буквально в первые же дни войны в этой приграничной зоне уже хозяйничали немцы. Для Захарии судьба была усугублена поистине трагическим случаем. Вечером он был схвачен на шоссе немцами и полицаями, и его опознал ехавший в кабине машины немецкий офицер, в котором Захария с ужасом узнал… Клешека, якобы беженца из Силезии, с которым он был совсем недавно на курсах учителей. По окончании курсов этого оборотня оставили в Косове преподавать географию, а жену его даже назначили главврачом больницы. Вот живой пример, как легко удавалось немцам внедрять своих лазутчиков даже за считанные дни до войны, когда её приближение было здесь. в приграничной зоне, очевидно всем.
Вчерашний «сокурсник» поднял автомат и заорал: «Жид, беги!». Затем он толкнул Захарию с насыпи. Тот поднялся и, повторяя только слова: «За что? За что?», продолжал стоять. Всё-таки фашист не выстрелил, а приказал солдатам отвести Захарию в гетто. В числе тех евреев, которых сгоняли из соседних деревень, в гетто оказалась и Александра. Так что молодая семья снова воссоединилась при таких трагических обстоятельствах.
Что такое гетто, евреям Косова предстояло ещё узнать по-настоящему. А пока что назначенный комендантом немецкий офицер Лянге обещал председателю юденрата Хайкину, что пока он комендант, расстрелов не будет. До назначения Лянге в Косово была расстреляна группа польских офицеров, и в их числе два поручика-еврея. Импозантная внешность уже не молодого Лянге вначале обманула многих. И действительно: до зимы 1942 года Лянге довольствовался взятками в виде драгоценностей, украшений и прочего для своей жены, себя и старших офицеров гарнизона.
Гетто представляло собой квартал домов на окраине городка, куда согнали евреев, разрешив взять с собой только часть скарба первой необходимости. В еврейские же дома вселились оккупанты и их прихвостни-полицаи, местные жители и крестьяне. Скученность в гетто была невероятная, всё чаще люди болели и умирали, и если до массовых эпидемий не дошло, то только благодаря хорошему еврею-фармацевту, который обслуживал и немцев и, как мог, помогал своим.
Евреи должны были ходить только с нашивками, только по проезжим частям улиц, снимать фуражку и кланяться каждому встречному немцу. Заместитель коменданта, всегда ходивший с плёткой, жестоко избивал ею за малейшее отклонение от предписаний.
Никаких продуктов население гетто от властей не получало. Выжить помогало только то, что местные жители и крестьяне, нуждавшиеся в помощи евреев-ремесленников, подкупая полицаев, обращались к обитателям гетто и расплачивались за услуги чем-нибудь съедобным.
В гетто Захарие и Александре приходилось работать на самых тяжёлых работах. Так, в сильные морозы в феврале 1942 года группу, в которой был и Зимак, заставили рыть ямы для захоронения узников своего же гетто, которых расстреливали в последующие дни. Захарию с Александрой спасло то, что хозяину кожевенной мастерской, работавшей на немцев, потребовался переводчик, а так как Зимак знал немецкий и французский, хозяин уговорил Лянге оставить Захарию в этом качестве. А в последующие дни большая часть евреев гетто была расстреляна.
Территория гетто была ограждена слабо, но любой оказавшийся за оградой рисковал быть расстрелянным местными или украинскими полицаями, располагавшимися неподалеку. Однажды хозяин мастерской, вызванный для регистрации, прихватил с собой Захарию как переводчика. Полицейский патруль, увидев на санях рядом с хозяином еврея, тут же повёл Зимака на расстрел, подталкивая карабином. Хозяину с трудом удалось отстоять Захарию, помогли несколько бутылок самогона.
Александру схватили в гетто и в колонне мужчин и женщин всех возрастов погнали на железнодорожную станцию за десять километров от Косово таскать камни. В морозную зиму, в ветхой одежде и обуви, без пищи, многие не выдерживали: падали по дороге и оставались умирать. После трёх дней такой «работы» Александра слегла с воспалением почек, с высокой температурой. Слава Богу, в гетто был хороший врач-уролог, лечивший и немцев, которые, в конце концов, несмотря на обещание, расстреляли и его. Но на сей раз ему удалось вылечить Александру. Но ясно было, что такой работы с 20-километровыми переходами туда и обратно она больше не выдержит. Александра прокралась к белорусской женщине, у которой до войны Зимаки снимали комнату. Она работала в комендатуре переводчицей, и немцы разрешили ей взять в дом еврейку для ухода за маленькими детьми. В тепле и относительной сытости Александра быстро пришла в себя после тяжёлой болезни. Но через недолгое время немцы по какой-то причине расстреляли переводчицу, и Александре пришлось тайно перебраться в кожевенную мастерскую, где уже работал Захария рабочим и переводчиком, и, вместе с двадцатью другими евреями, прятаться в пустых ямах, прикрытых чанами.
«Добрый» комендант Лянге сбросил маску зимой1942-го, когда начались массовые «ликвидации» еврейского населения. В первые же расстрелы Лянге отправил и своих слуг-евреев, брата и сестру. Всего из гетто и близлежащих деревень было согнано и расстреляно вблизи Косово 4500 евреев. В отличие от ряда других мест Белоруссии, в Косово практически не было ни сопротивления, ни побегов: при поляках здесь не было организаций ни сионистских, ни Бунда, ни коммунистических. А раввины воспитывали непротивление, рассматривая все репрессии при всех властях как «наказание за грехи и богохульство».
Лишь один 70-летний старик выбежал из толпы, конвоируемой на расстрел, взбежал на второй этаж полуразрушенного бывшего замка героя Польши Костюшко и из окна стал проклинать гитлеровцев и угрожать им жестокой карой. Он был застрелен снайпером. Когда Захария после войны посетил Косово, череп старика всё ещё виднелся среди развалин, как бы символично. К этому времени в Косово уже не осталось ни одного еврея.

1942-44 ГОДЫ. ПАРТИЗАНЫ

Немцы методично подготавливали окончательное уничтожение гетто в Косово. В конце июля 1942 года гетто было окружено. Каждый день ждали последнего массового расстрела. Но свершилось совершенно неожиданное.
Партизаны отряда имени Щорса, которым командовал Павел Васильевич Пронягин, узнали о концентрации немцев и полицаев в Косово. Откликнувшись на просьбу еврейской 51-й роты, входившей в отряд, Пронягин решил разгромить гарнизон и спасти обречённых на смерть узников гетто.
Интересно участие в этой операции еврейской роты. На немецкой трофейной базе в Слониме работали евреи – члены подпольной организации. Через связных они по частям выносили оружие, которое попадало в отряд имени Щорса и использовалось для вооружения красноармейцев-окруженцев, примкнувших к отряду, а также и для самих евреев-подпольщиков, которые в конце концов выбрались из Слонима и организовали целую хорошо вооружённую роту в составе отряда.
1 августа 1942 года ночью отряд начал операцию двумя выстрелами 75-миллиметровой пушки, единственной в отряде. Вслед за этим первой в гарнизон оккупантов ворвалась еврейская рота во главе со старшим лейтенантом Федоровичем. Немцы и полицаи разбежались, решив, что напали десантники. Пока отряд преследовал и уничтожал врага, члены еврейской роты собирали прятавшихся евреев: «Иден, гейт аройс! Мир зенен идише партизанен! Мир вильн айх ратевен!». Начали выходить люди – пожилые, женщины с детьми, даже раввин, всего – около двухсот человек. Оставив в Косове взвод зачистки, отряд двинулся на базу «Волчьи норы» в лесах Слонимского района, захватив с собой освобождённых. Врач отряда Абрам Блюмович, в будущем главный хирург Армии Израиля, оказал первую помощь больным и пострадавшим.
По приказу П. Пронягина при отряде был создан еврейский семейный лагерь. Опытные партизаны обучали лагерников жизни в лесных условиях, а способных воевать обучали владеть оружием. Командиром еврейского лагеря был назначен кузнец Фридман. Замполитом – Захария Зимак. Им выдали оружие. В лагере построили землянки, всё необходимое для лесной жизни.

Встреча партизан отряда им. Щорса, 1975 год. Сидит 2-й слева -

командир отряда П. В. Пронягин. Стоит первый слева - З. Зимак.
А тем временем партизаны отряда Щорса ещё целый месяц удерживали Косово, и на них работали мельница, лесопилка, ряд других предприятий и мастерских. Зимак с группой партизан вернулся в Косово и нашёл ещё с десяток евреев, в том числе укрывавшихся у знакомых. Заодно прихватили в лес муку и многое другое из немецких запасов.
К сожалению, кроме семейного лагеря партизаны ничего другого предложить освобождённым не могли, а условия в нём были далеки от нормальных, особенно для больных детей и стариков. Но самым худшим было то, что в начале сентября, расчистив завалы, устроенные партизанами, регулярные моторизованные части вермахта окружили лес, где были расположены «волчьи норы» партизан. Над базами кружили самолёты, бронетехника двигалась по просекам, пехота стягивала кольцо.
Партизанский отряд с боями, с большими потерями вырвался из окружения, а вот семейный лагерь отряд никак не мог спасти. Пришлось старикам, детям, больным рассеяться по несколько человек и прятаться в гуще леса. Однако немцы, используя местное население, вылавливали их и уничтожали на месте. Был случай, когда мать, чтобы немцы не услышали плач младенца, закрыла ему рот рукой, и он скончался у матери на руках. Из двухсот евреев семейного лагеря лишь десятку удалось выжить.
Захария и Александра прятались в гуще леса, ночью уползая всё дальше от гула машин, выстрелов, голосов. «Мы условились, - писал З. Зимак, - что если немцы обнаружат нас, будем стрелять друг в друга, чтобы не попасть в плен».
Облава кончилась, но Захарие и Александре не встретился в лесу ни один живой – только истерзанные и расстрелянные трупы. Лишь после войны они узнали, что группе подростков-евреев удалось влиться в отряд «Советская Белоруссия», а одна семья из четырёх человек вернулась к хозяину кожевенной мастерской Ефиму Русецкому, но сосед выдал, и Ефима расстреляли вместе с женой и тремя детьми. Необходимо упомянуть о том, что в последнее время появились дополнительные сведения о неблаговидной роли некоторых руководителей партизан в судьбе еврейского семейного лагеря. Захария Зимак лично занимается сейчас уточнением этих обстоятельств.
Зимакам повезло: они встретили двух «окруженцев» из отряда Щорса – старшего лейтенанта украинца Балановского и сибиряка Феофанова. Все вместе двинулись на восток, к полесским болотам, куда, как предполагали, отступили щорсовцы. Чтобы попасть в соседний лес, надо было пересечь метров сто открытой местности. Решили ночи не ждать. Как раз в середине пути услышали гул машин. Троим удалось спрятаться за кустом, а Захарие, бежавшему последним, ничего другого не оставалось, как броситься на землю в чистом поле. По счастью, хотя Зимак лежал прямо на виду, ни с первой, ни со второй машины немцы его не заметили. Очевидно, всё их внимание было приковано к опушке леса, откуда они могли ожидать обстрела со стороны партизан.
Долго блуждали по лесу, пополняя запасы на хуторах, вступая в перестрелки с полицаями. Уже в декабре 42-го встретили группу военнопленных, бежавших из лагерей. Антисемиты из этой группы предложили Балановскому прикончить или оставить Зимаков, но тот решительно заявил: «Они пойдут с нами!». Наконец, после тяжёлого и опасного пути по зимнему лесу группа всё-таки добралась до новой базы отряда имени Щорса.
Здесь узнали, что по ложному обвинению, по приказу командующего Пинсим партизанским объединением Комарова, 51-я еврейская рота была расформирована, а её бойцы распределены по разным группам. Прибывшую группу распределили по разным подразделениям. Зимаков оставили в караульном взводе деревни Гоцк Ганцевичского района.
Отряд имени Щорса залечивал тяжёлые потери, пополняясь в основном бежавшими из лагерей военнопленных. Люди были случайные, среди них всё больше нарастали антисемитские настроения, и даже стало доходить до расправ с евреями. Под разными предлогами расстреляли восемь евреев. Одну женщину убили за то, что прятала золотое кольцо. В феврале 43-го, когда колонна партизан, не имея достаточного количества боеприпасов, уходила от прямого столкновения с немцами, у одного еврея вырвали винтовку и доложили начальнику штаба Мерзлякову, что тот бросил оружие. Мерзляков приказал своему подручному Фёдору, по кличке «садист», заколоть еврея, чтобы немцы не услышали выстрела. Такие самосуды чинились в отсутствие командира отряда П. Пронягина. С ним самим антисемиты во главе с бригадным комиссаром Егоровым непрочь были расправиться, спасала лишь бдительность его преданных охранников – карачаевца Годжаева и армянина Арутюняна.
В конце марта 43-го Егоров на собрании коммунистов сообщил, что есть приказ из центра выгнать евреев из отрядов и новых не принимать. Началось изгнание евреев из рот. Некоторые ротные, правда, отстояли тех, кто с самого начала был в отряде и совершил немало подвигов. Так, Натан Ликер один пустил под откос 28 эшелонов. Имбер Авиезер – 12 эшелонов. Оставили всего5-6 человек, а изгнано было 27 евреев, в том числе Захария и Александра Зимаки. Оружие им оставили. В знак протеста с изгнанными евреями ушёл бывший подпольщик Компартии Западной Белоруссии Пилецкий Владимир Емельянович.
Перед изгнанием Пронягин, всё время хорошо относившийся к Захарии, сказал ему:
- Зимак, я ничего не могу сделать. Я не член партии. Мою семью раскулачили. Но через три дня прилетает самолёт с десантниками с задачей создать централизованное объединение партизан, так как многие действуют разрозненно, и под видом партизан орудуют банды грабителей. Я расскажу руководству о приказе Егорова и попрошу вернуть вас в отряд.
П. В. Пронягин не знал тогда о вероломном замысле Егорова. Примерно через 4 километра ушедших окружила группа вооружённых людей с пулемётами и автоматами: «Ложись! Сдать оружие!».
Тогда встал В. Е. Пилецкий и сказал:
- Расстрел начинайте с меня. Я, бывший подпольщик КПЗП, считаю ваши действия преступными. Через три дня десантники прилетят в отряд имени Щорса, и вы будете наказаны по законам военного времени. Подождите три дня, и если за нами не явятся, выполняйте своё гнусное дело.
Действительно, прибыла группа партизан во главе с комиссаром Дудко, приказавшим немедленно отпустить евреев.
После прибытия десанта разрозненные отряды объединили в бригады, бригады – в соединения. П. В. Пронягина назначили начальником штаба Брестского соединения. Изгнанные евреи были направлены во вновь организованный отряд имени Кутузова Пинского соединения. Захария Зимак был назначен командиром отделения, участвовал в боях, в рельсовой войне. Добровольцем участвовал в уничтожении вражеского дзота на станции Люсиново, был ранен и контужен. Александра также участвовала в рельсовой войне, лично подрывала вражеские эшелоны.
В августе 44-го территория, где действовали отряды Пинского соединения, была освобождена Советской армией. Когда отмечали это событие в селе под Пинском, выскочил пьяный комиссар Двойников и заорал: «Бей жидов, спасай Россию!». Зимак не выдержал: «Фашист, я тебя убью!». Двойников порвал наградные листы Зимака и направил пистолет ему в грудь. Начштаба выхватил у него пистолет и увёл пьяного. Захария не мог оставить без внимания такое и отправил письмо в областное отделение НКВД. Через день Зимака вызвали, и полковник Одинцов ему сказал:
- Вы правы, но идёт война, и мы сейчас не можем заниматься такими делами…
Узнав, что Зимак и его жена владеют несколькими языками, Одинцов предложил им работу в архивном отделе по переводу документов предвоенного и военного времени, но Захария отказался.

ГОДЫ ТРУДА И ДУХОВНОГО ПОДЪЁМА

При расформировании партизанских отрядов Зимака направили в Логишинский район, где он до 45-го года работал директором школы, а затем его обязали возглавить детдом. Одновременно он был членом комиссии по борьбе с бандитизмом, а эта работа была совсем не безопасной. С оружием не расставался. Александра преподавала в школе историю и немецкий язык.
Мужество и доблесть Захария и Александры отмечены орденами Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «Партизану Отечественной войны» и многими другими.
Все годы войны у Зимака не было возможности узнать о судьбе своей семьи. Лишь после освобождения Белоруссии и Польши ему удалось получить нерадостные сведения о том, что вся его семья погибла в гетто. Узнал он и о героических страницах в их биографии: активными участниками восстания в Варшавском гетто были его сестра Лилька и брат Нафтали. В книге Цивьи Любеткин «В дни гибели восстания», 1982 года издания, читаем: «Зимак Лилька во время апрельского восстания сражалась в отряде Берла Бройдо. Была связной командира центрального гетто Исраэля Канала. 7 мая 1943 года направлена вместе с Павлом (Ароном Брускиным) выяснить возможность отступления по канализационным тоннелям. При выходе из люка погибла в схватке с немецким патрулем и польскими полицейскими. Было ей 23 года». Там же можно прочесть и о подвигах Нафтали Зимака.
Захария до 1953-го года был директором детдома, затем уехал учиться в Белорусский университет и успешно закончил его в 1958-м году. В том же году заочно Александра закончила Институт иностранных языков. Затем Захария преподавал и был директором школ и школ- интернатов. Преподавала и Александра. В 1970 году Зимак защитил диссертацию на степень кандидата философских наук. В той антисемитской атмосфере, которая царила на гуманитарных кафедрах, вряд ли Захарии удалось бы защититься, если бы не помощь профессора В. И. Степанова, у которого он учился ещё в университете и который, будучи затем проректором и председателем Учёного совета, добился его положительного решения.

Захария Зимак, 1985 год
Много лет, до выхода на пенсию в 1986-м году, Захария Зимак был доцентом кафедры философии Брестского инженерно-строительного института. И здесь ему помогло хорошее мнение о его работе секретаря обкома Шабашова, ставшего заведующим отделом ЦК Белоруссии. В этот период Захарией написан ряд научных брошюр и статей на педагогические и философские темы.
Личная жизнь семьи Зимак текла все эти нелёгкие годы в нормальном русле, как бы уравновешивая те трудовые перипетии и беспокойства, которые были неизбежны в той действительности. В 1947 году у них родилась дочь, которая со временем окончила Минский политехнический институт и сейчас здесь, в Израиле, вместе с сыном, уже прошедшим службу в ЦАХАЛе. В 1955-м родился сын, ныне инженер-строитель, живёт и работает в Бресте. Там же живёт и ещё одна дочь, 1961-го года рождения, преподаватель английского. Захария и Александра с дочерьми и сыном
Перестройка, с одной стороны, породила хаос, но с другой - как раз в этот период стал возможным и рост национального самосознания, возрождение еврейской общины. В начале 1990 года энтузиасты этого возрождения доцент Захария Зимак, учитель-пенсионер Леонид Коган , подполковник в отставке Наум и его сын инженер Геннадий Пекеры возглавили это движение. Первым председателем разрешённого властями еврейского общества "Тарбут" ("Культура") стал Л. Коган, а после его и Геннадия Пекера отъезда в Израиль – Захария Зимак. Затем его сменит Наум Пекер. Одной из первых своих задач они поставили - добиться создания памятника на Бронной горе, и именно благодаря уважению к З. Зимаку со стороны властей удалось начать это очень важное дело, законченное уже после отъезда семей Зимаков и Пекеров на историческую родину.
Репатриировались Зимаки в 1993 году. Сейчас живут в малогабаритной двухкомнатной квартирке хостеля в Акко. И в своём пожилом возрасте, при немалых проблемах со здоровьем, продолжают активнейшую деятельность по увековечению памяти героев и жертв войны, по выявлению новых данных о правде трагических и героических событий тех лет.
То, через что прошли Захария и Александра в молодости, поражает: беспросветное детство, войны, гетто, партизанские отряды… Вызывают глубокое уважение и стойкость, и энергия, и верность этих славных людей, сохранивших и продолжающих сохранять уже в весьма почтенном возрасте присутствие духа, сопротивляемость перипетиям действительности. Они и сейчас не замыкаются на своих проблемах, которых немало, а стремятся оставить людям максимум своего богатого жизненного и духовного наследия.

Михаил Ринский тел. (972) 3-6161361 (972) 54 -5529955